Ответом на этот вопрос могут служить признания американского адвоката Джеймса Т. Рейли, который более 40 лет занимался судебными расследованиями уголовных дел как в качестве адвоката, так и в качестве прокурора. Вот что он пишет:
Победа или поражение?
Несколько лет назад я участвовал в деле о мошенничестве с ипотекой, которое слушалось в федеральном суде. Я не только думал, что мой клиент “не виновен”, я был уверен в его полной невиновности! К счастью, он был оправдан. Это была моя “победа” в привычном значении этого слова.
А не так давно я работал с делом о растлении малолетних, в котором клиент признал ряд обвинений. Но жертва была настолько психологически подавлена, что буквально потеряла рассудок и не могла дать никаких показаний. Если бы клиента признали виновным, то за решеткой ему пришлось бы провести всю оставшуюся жизнь. В итоге мы с прокурором пришли к взаимному решению, в соответствии с которым подзащитный получил значительный тюремный срок. Но не пожизненный. Это позволяло точно исключить вероятность того, что он продолжит свои преступные действия в отношении пострадавшей девочки, и являлось достаточно серьезным наказанием за это преступление. В то же время у осужденного оставалась надежда, что он еще сможет выйти на свободу вернуться к нормальной жизни. Уверен, что многие со мной не согласятся (особенно те, кто придерживается точки зрения, что “все насильники детей должны умереть”), но я считаю, что это тоже “победа”, хотя сам я лично испытываю отвращение к тому, что мой клиент причинил той девочке.
Защищая монстров
С другой стороны, у меня было несколько дел, в которых клиенты признавались виновными по большому количеству пунктов и приговаривались к длинным тюремным срокам. В одном из этих случаев – 440 лет, т.к. судебная система США позволяет суммировать сроки и осуждать людей на несколько пожизненных. Я очень усердно работал с каждым из этих дел, делая все, что было в моих силах, чтобы добиться оправдания клиентов по максимальному количеству обвинений.
В некоторых из этих дел я считал, что мой клиент в действительности не виновен, и чувствовал очень сильный стресс из-за того, что не мог добиться оправдательного приговора в суде.
В других делах я либо знал, либо хотя бы подозревал, что мои клиенты виновны. В этих случаях, хотя я и не испытывал радости от того, что проиграл дело, у меня не было особой симпатии по отношении к подзащитным. Поэтому и сожалений, что они получили долгие тюремные сроки, я не испытывал.
Предугадывая вопросы с типичной критикой работы адвокатов по криминальным делам (вроде “Как вы можете допускать защиту насильника детей и при этом спать по ночам?”), сразу скажу, что моя работа необходима для правильной работы судебной системы, в рамках которой подсудимый не признается виновным, пока это не доказано. И спится мне вполне хорошо.
Вот такое мнение человека, потратившего всю свою жизнь на работу с подсудимыми по криминальным делам.